Суер-Выер. Пергамент

      БЛУЖДАЮЩАЯ ПОДОШВА

     Темный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана.
     Наш старый фрегат "Лавр Георгиевич" тихо покачивался на волнах, нарушая тишину тропической ночи только скрипом своей ватерлинии.
     -- Фок-стаксели травить налево! -- раздалось с капитанского мостика.
     Вмиг  оборвалось  шестнадцать  храпов и тридцать три мозолистых подошвы выбили на палубе утреннюю зорю.
     Только мадам Френкель не выбила зорю. Она  плотнее  закуталась  в  свое одеяло.
     -- Это  становится  навязчивым,  --  недовольно  шепнул мне наш капитан Суер-Выер.
     -- Совершенно с вами согласен,  кэп.  Невыносимо  слушать  этот  шелест одеял.
     -- Шелест?  --  удивился  капитан.  --  Я  говорю  про  тридцать третью подошву. Никак не пойму, откуда она берется.
     -- Позвольте догадаться, сэр, -- сказал лоцман Кацман. -- Это одноногий призрак. Мы его подхватили на отдаленных островах вместе с хеймороем.
     -- Давно пора пересчитать подошвы, -- проворчал старпом. --  Похоже,  у кого-то из матросов одна нога раздваивается.
     -- Эх,  Пахомыч, Пахомыч, -- засмеялся капитан. -- Раздваиваются только личности.
     -- Но, извините, сэр, -- заметил я. -- Бывают на свете такие блуждающие подошвы. Возможно, это одна из них.
     -- Подошвы обычно блуждают парами, -- встрял Кацман. -- Левая и правая. А эта вообще не поймешь какая.
     -- Вероятно, она совмещает в себе левизну и  правоту  одновременно,  --
сказал я. -- Такое бывает в среде подошв.
     -- Не знаю, зачем нам на "Лавре" блуждающая подошва, -- сказал старпом.
     -- Ничего  не  делает  по хозяйству, только зорю и выбивает. Найду, нащекочу как следует и за борт выброшу!
     -- Попрошу ее не трогать, -- сказал капитан. --  Не  так  уж  много  на свете  блуждающих  подошв,  которые  охотно  выбивают зорю. Если ей хочется, пускай выбивает.
     По мудрому призыву капитана мы не трогали  нашу  блуждающую  подошву  и только  слушали по утрам, как она выбивает зорю. Чем она занималась в другое время суток, мне неизвестно. Наверное, спала где-нибудь в клотике.
     Боцман однажды наткнулся случайно на спящую блуждающую подошву, схватил ее и дал  по  шее  подошвой  зазевавшемуся  матросу  Веслоухову.  Но   потом аккуратно положил ее обратно в клотик.