в тамбуре. Нас
прижимали то к одной стене, то к другой и, наконец, притиснули
к остекленным дверям, на которых было написано:
НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ!
На той двери, к которой прислонили меня, некоторые буквы
в надписи были стерты, и она читалась так:
НЕ СЛОН Я!
На другой половинке, к которой придавили Кренделя,
надпись читалась уже по-другому:
НЕ ПРИ СОНЯ!
Народу в тамбуре прибывало. Дверь, ведущая в соседний
вагон, то и дело открывалась. Через нее, не хуже той Сони,
лезли огородники с чемоданами.
Рядом с нами вплотную стояли два человека. Один из них
был высок, с рыжими усами под носом и в соломенной шляпе. На
плечах его висел пиджак-букле, на ногах блестели хорошо
начищенные сапоги. Второй был ниже ростом, молодой,
носатенький. На носу виднелись веснушки, меньше двухкопеечной
монеты. Усатый держал под мышкой черную папку на "молнии".
Веснушчатый нетерпеливо переминался с ноги на ногу,
покачиваясь вместе с электричкой.
Наконец он не выдержал и сказал:
- Когда?
Усатый недовольно огляделся и ничего не ответил.
- А где? - спросил Веснушчатый.
Усатый нахмурил усы, хотел что-то сказать, но посмотрел
на Кренделя и раздумал.
И только когда поезд дернулся, тормозя, и все пассажиры
уклонились в сторону города Карманова, когда зашипели двери
электрички, Усатый тихо-тихо шепнул что-то в ухо Веснушчатому.
Слов его никто бы не мог разобрать, но мы разобрали: "Жду тебя
у бочки с квасом".
Кармановский колхозный рынок
Пассажиры комом вывалили на перрон и кинулись к
переходному мосту, который стоял над железной дорогой, как
раскоряченная буква "П".
Веснушчатый сразу нырнул в толпу и растворился, а шляпа
Усатого долго маячила впереди. Река пассажиров швыряла ее, как
некую соломенную шлюпку.
Вместе с толпой мы взнеслись на переходной мост и увидели
город Карманов: красные крыши, башни монастыря и трубу, на
которой написано было - "1959", чтоб в будущем люди не
мучились, размышляя, в какую эпоху возведено это сооружение.
Кроме башен и трубы, среди кармановских крыш больше ничего не
возвышалось, скорее проваливалось, но что проваливалось, мы не
успели разобрать, река пассажиров смыла нас с моста на
привокзальную площадь.
Здесь река распалась на ручьи, которые закрутились у
продуктовых палаток, но на другом конце площади ручьи снова
слились в одно русло и ворвались в ворота, на которых было
написано:
КАРМАНОВСКИЙ КОЛХОЗНЫЙ РЫНОК
В воротах пассажиры обратились в покупателей, стиснули
нас и потащили вперед.
- Семечки! Семечки! Солнечны! Тыквенны!
Жарены!
Калены!
Подсушены!
Как солдаты, в две шеренги стояли за воротами продавцы
семечек. Прямо в нос покупателям совали они граненые стаканы,
между ног зажимали туго набитые мешки.
Семечками, клюквой, сушеными грибами и раками обрушился
на нас Кармановский рынок и пошел кидать от прилавка к
прилавку. Как щепки,
