улицу.
С минуту метался он по площади и скрежетал зубами.
Как видно, неудачи в стрельбе сильно его огорчали.
Отдышавшись, стрелок подошел к соседнему домику, над дверью
которого висела вывеска:
МОЛОКО.
Мы нырнули за ним в приоткрытую дверь, и сразу обрушились
на нас звуки заколачиваемых гвоздей. Точно такой же барьер,
как и в "Яблочке", перегораживал комнату, но мишени за ним
висели другие - белые, будто облитые молоком. В центре каждой
из них чернел кружок размером с трехкопеечную монету. Попасть
в кружок было трудно. Дырки от пуль большею частью чернели в
"молоке".
Незрелый суетился у барьера, запихивал в ствол патроны и
торопливо стрелял.
- Давай! Давай! - подзадоривал патронщик. - Крой! Кроши!
- Вы что это ходите за мной! - закричал вдруг стрелок,
оборачиваясь к нам. - Сглазить хотите?! Не выйдет!
Он снова выстрелил и промазал. Это его потрясло.
Подпрыгнув на месте, он сдернул с головы шляпу, бросил на пол
и, как конь, растоптал ее.
Мы с Кренделем выскочили на улицу и, подгоняемые криками
и выстрелами, побежали через площадь к третьему железному
домику. Над дверью его красовалась самая большая вывеска, на
которой был нарисован усатый человек в шляпе с павлиньим
пером. Из усов его выливалась кривая надпись:
ВОЛШЕБНЫЙ СТРЕЛОК.
Отчего-то робея, мы заглянули в дверь и застыли на
пороге. Перед нами в кресле сидел Кожаный и горстями высыпал
на прилавок духовые патроны.
"ВОЛШЕБНЫЙ СТРЕЛОК"
- Ага! - сказал он, увидев нас. - Старые знакомые! Прошу.
Любая винтовка. На выбор.
- У нас денег нет, - растерялся Крендель.
- Денег нет - это плохо. Без денег какая же стрельба, -
нахмурился Кожаный.
В тире не было ни души. Вот сейчас бы и надо было ясно и
толково поговорить о монахах. Крендель вздохнул, приоткрыл
рот, но тут Кожаный сказал:
- Чего вздыхаешь? Пострелять хочется?
- Еще бы, - вздохнул и я.
- Ладно уж. По старой памяти вот вам два патрона -
палите.
Замшевым перчаточным пальцем он выкатил из россыпи два
патрона, и Крендель сразу схватил винтовку.
Поблескивая сизым металлом, винтовки лежали на прилавке.
Приподняв одну с прикладом густого кофейного цвета, я
почувствовал, какая она тяжелая. От нее пахло маслом и сталью.
Левой рукой я надавил на ствол. Он туго крякнул и
переломился, открывши влажный от масла канал. Я вставил туда
пульку, похожую на свинцовый наперсточек, прижал к щеке
блестящий приклад.
- В слона! - шепнул Крендель и выстрелил.
Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.
- Промазал, - недовольно сказал Кожаный.
Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть,
как я целюсь.
Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка,
гусь, и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под
каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.
- Ну давай, давай, стреляй скорее, - не выдержал
Крендель.
- Куда спешить, - ответил за меня Кожаный. - Надо
выбрать.
Под птицами к стене была приделана
