обойти.
Как только телега сравнялась с ним - из-под мостика
вылетели сразу две руки. Одна схватила Сопелю, а вторая должна
была схватить, конечно, Кожаного. Должна была, но не схватила.
Вместо Мони схватила она одеревенелого молоковоза и вслед за
Сопелей втащила под мостик.
- Но! Холера! - рявкнул Кожаный.
Прыгая, как заяц-великан, лошадь неожиданно быстро
ускакала в переулок.
- Доставить задержанных! - негромко приказал капитан и
перепрыгнул лужу.
Тут же из-под мостика вылетела грозная рука и лихо взяла
под козырек.
- Лошадь надо было остановить, - недовольно сказал
капитан.
Рука покраснела от стыда и спряталась, а вместо нее
из-под мостика сам собой выкатился мотоцикл.
Капитан сел в коляску.
А за рулем никого не было, и я уж подумал, что в этот
день, полный неожиданностей, мотоцикл без водителя рванет за
Кожаным. Но тут на улице появился новый человек. В три прыжка
подлетел он к капитану, шепнул ему что-то на ухо, и тот махнул
рукой. Человек обернулся в нашу сторону. Это был Вася
Куролесов.
- Эгей! Голубятники! - крикнул он. - Валяйте домой!
Он прыгнул в седло, и мотоцикл ринулся в погоню.
Взгляд с капитанского мостика
Внезапный отъезд Куролесова произвел на нас сильное
впечатление.
- Как же так? - шептал Крендель. - Только что лежал в
смородине и вдруг...
Крендель напряженно глядел под смородиновый куст, под
которым даже трава не была примята. У травы был такой вид,
будто по ней никогда не ступала нога человека. Кармановская
милиция умела, оказывается, не оставлять следов.
Тем временем из переулка на площадь въехал крытый
автофургон с маленькими окнами, закрытыми решеткой. Задняя
дверь фургона открылась, из нее выпрыгнули два милиционера.
Барабан, Цыпочка и Жернов, толкаясь плечами, забрались в
фургон. Из-под мостика вышел и Сопеля. Он, кажется, не
собирался устраивать побег и неторопливо поднялся по стальной
лесенке в кузов. Зато возчик-молоковоз устроил бунт. Он никак
не хотел садиться в машину, брыкался, цеплялся ногами за
мостик.
- За что? - кричал он, изворачиваясь. - Меня-то за что? Я
ведь ничего такого не сделал. Пусти! Мне надо бидоны сдавать!
- Проходи, проходи, - торопил Тараканов, подсаживая
возчика в автомобиль. - Там разберемся.
- Где это там? Ведь я же ничего такого не сделал! Мне
надо за тару отчитаться!
С трудом удалось водворить его в машину. Старшина запер
дверь на железный засов, и, объезжая кармановскую лужу, фургон
двинулся к милиции. Возчик сразу же прилип к решетчатому окну.
Неожиданно большими глазами глядел он на мир.
- Мне надо бидоны сдавать! - кричал он.
- Чего раскричался, - сказал Крендель, поднимаясь наконец
из лопухов. - Отпустят его. Нас отпустили и его отпустят.
Какой нервный, только попал в милицию - сразу орет. Съедят его
там, что ли? В милиции тоже надо держаться с достоинством.
- Еще бы, - сказал я.
- Ты вообще-то неплохо держался, - снисходительно добавил
Крендель и похлопал меня по спине.
В милиции я, может, и правда держался, как надо, но
сейчас
