листом, и этот запах, запах
березового листа, был главным запахом Тетеринского переулка.
Но вдруг к этому лесному и деревенскому запаху
подмешалось что-то едкое. Глаза у меня зачесались, нос
наморщился, а Крендель тут же чихнул.
- Пошли, - сказал он, подтолкнул меня, и, пригибаясь, мы
незаметно юркнули в массивные двери Тетеринских бань.
Т.Б.
В кафельном зале на первом этаже мы увидели две огромные
скульптуры цвета пельменей. Первая изображала женщину в
гипсовом купальном костюме с ногами бочоночной толщины. Рядом
стоял и гипсовый мужчина в трусах. Руки у него были не тоньше,
чем ноги женщины. Играя мускулами, мужчина сильно держал в
руке кусок мыла.
"Если будете мыться в бане - станете такими же здоровыми,
как мы" - как бы говорили эти скульптуры.
Под ногой женщины мы купили билеты и талоны на простыни,
поднялись на четвертый этаж. У входа в парильное отделение
первого разряда пластом лежал на лестнице ноздреватый пар.
Пахло мочалом и стираными простынями.
Бочком, бочком проскочили мы в дверь и оказались в сыром
раздевальном зале, который был перегорожен несколькими рядами
кресел. С подлокотниками, высокими спинками тетеринские кресла
напоминали королевские троны, боком сцепленные друг с другом.
В том месте, где обычно прикрепляется корона, были вырезаны
две буквы:
Т.Б.
Голые и закутанные в простыни, бледные и
огненно-распаренные сидели на дубовых тронах банные короли.
Кто отдыхал, забравшись в трон с ногами, кто жевал тарань, кто
дышал во весь рот, выкатив из орбит красные от пара глаза, кто
утомленно глядел в потолок, покрытый бисером водяных капель.
Человек в халате цвета слоновой кости ходил меж рядов, собирая
мокрые простыни.
- Давно не был, Крендель, - сказал он глухим, влажным от
пара голосом. - В Оружейные ходишь?
- В Воронцовские, Мочалыч, - ответил Крендель. - Там
народу меньше.
- А парилка плохая, - заметил старик Мочалыч, взял у нас
билеты и выдал чистые простыни. - Идите вон в уголок. Как раз
два места.
В уголок, куда указывал Мочалыч, идти надо было через
весь зал, и Крендель стал на ходу раздеваться, натянул на
голову рубашку.
Мы устроились рядом с человеком, который с ног до головы
закутался в простыню. Он, очевидно, перепарился - на голове
его, наподобие папахи, лежал мокрый дубовый веник. Из-под
веника торчал розовый, сильно утомленный рот.
- Вам не плохо, гражданин? - спросил Мочалыч, трогая
перепаренного за плечо. - Дать нашатыря?
- Дай мне квасу, - сипло ответил перепаренный. - Я
перегрелся.
- Квасу нету, - ответил Мочалыч и отошел в сторону,
обслуживать клиентов.
Мы быстро разделись, забрались каждый в свой трон и
замерли.
Напротив нас сидели двое, как видно только что пришедшие
из парилки. Простыни небрежно, кое-как накинуты были у них на
плечи. На простынях черною краской в уголке было оттиснуто:
Т.Б.
Эти буквы означали, что простыни именно из Тетеринских
бань, а не Оружейных или Хлебниковских.
- Ну, будем здоровы, - сказал человек, у которого
