их,
измерял.
В тельняшке, с топором и ножовкой в руках парил я над
бамбуком, примеривался, прицеливался, мечтал. Но никогда в
жизни я не строил никаких лодок и так просто тюкнуть топором по
бамбуку не решался.
Надо сказать, что тельняшка теперь у меня была цельная,
далеко позади остался треугольный кусочек, я донашивал вторую
свою тельняшку. А хорошая тельняшка, как известно, служит
хозяину примерно десять лет.
Шли недели. Без движения лежал бамбук у Орлова в мастерской.
Посетители спотыкались о него, восхищались таким толстым
невиданным бамбуком. Орлов гордился, расхваливал бамбук и мою
идею.
Прошел месяц, и настроение Орлова переменилось. -- Здесь не
чайный склад купца Высоцкого,-- шутил он.-- Пора превратить
бамбук в лодку.
За месяц Орлов совершенно излечился от "бамбуковой болезни".
Он подхватил где-то "керосиновую болезнь" -- стал собирать
керосиновые лампы и в короткий срок набрал столько ламп, что их
некуда было ставить. Бамбук же занимал много места и мешал
лампам спокойно размножаться.
А я не знал, с чего начать, и, главное, не представлял себе,
какой должна быть самая легкая лодка в мире. Я рисовал
бамбуковые проекты, а ночами снились мне бамбуковые корабли.
-- Тебе, наверно, мешает бамбук? -- заискивая, спрашивал я
Орлова.
Орлов молчал, только усы его недовольно помахивали крыльями.
-- Ну, хочешь, я увезу бамбук домой?
-- Для этого надо иметь квартиру,-- отвечал наконец Орлов.
Квартиры у меня не было. Была комната, которую я снимал у
опасного человека по имени Петрович. Этот Петрович запросто мог
в сердцах растоптать бамбук, а то и продать соседу, возводящему
голубятню.
Помалкивал Орлов, помалкивал.
-- А что? Возьмем за пятерку самосвал и отвезем на квартиру
Высоцкого,-- шутил он. -- все связано
Да, так получилось, что прежде чем иметь лодку, я должен был
заиметь квартиру, в которой мог бы хранить строительный
материал. Меня всегда поражало, как в жизни между собой: лодка
-- бамбук -- милиционер-художник -- керосиновые лампы --
Петрович -- квартира.
Казалось бы, нет в этом никакой связи, а в голове моей все
переплелось, запуталось морским узлом.
-- Это узел судьбы,-- пояснял Орлов.-- Брось ты самую легкую
лодку в мире. Давай распилим бревна и понаделаем из них
кувшинов. В таких кувшинах можно держать керосин, олифу, а если
надо, сыпучие тела.
Замыслы Орлова пугали меня. Особенно раздражали сыпучие
тела. В жидкостях все-таки оставалось что-то от идеи
мореплавания.
Я занялся поисками квартиры, покидая бамбук на несколько
дней, а то и на неделю. Постепенно новая будущая квартира
вытеснила из головы самую легкую лодку в мире.
Случайно наткнулся я на фотографию в журнале "Рыбоводство".
На ней изображена была лодка, очень легкая на вид. В лодке
сидел человек с подлещиком в руке. Под фотографией была
подпись:
"Известный писатель-путешественник любит порыбачить и
поразводить рыбу в свободное от литературы время. Хорошо
отдыхать на водоемах Подмосковья".
В справочном бюро узнал я телефон, позвонил и, путаясь,
извиняясь, объяснил, в чем
