надо. Заказ сдавать.
-- Но лампы, керосиновые лампы! Знаешь, сколько их стоит там,
на далеких берегах! Клянусь, найдем и граммофоны!
-- При чем здесь граммофоны? Работать надо.
-- Да,-- сказал я, глядя Орлову прямо в глаза,-- я так и
знал, что ты откажешься. Но и сейчас не понимаю -- почему? И
лодку мы строили вместе, и мечтали вместе, и вдруг ты бросаешь
меня. Я отложу плаванье, подожду, пока ты сдашь заказ.
-- Не жди, отправляйся. Ты и так уже долго ждешь.
-- Значит, бросаешь меня?
-- Почему бросаю? Просто остаюсь, а ты плывешь.
Горькая и ужасная обида вошла в мое сердце, я понял, что
сделать ничего не могу, надо сматывать удочки, уползать
потихоньку домой.
-- Да возьми ты с собой фотографа,-- сказал Орлов.-- Видишь,
он рвется в плаванье, и душа у него вроде бы граммофонная.
Я усмехнулся. Бородатый старый голавль подсовывал вместо
себя пескаря.
Правда, тоже бородатого.
Глава XX. ПОСЛЕДНИЙ ТОРТ
Обычно за много недель до отъезда ложусь я на диван и начинаю
думать, что взять с собой в дорогу. Это приятно: лежать и
думать о консервах, о фонарях и удочках, о сапогах и колбасе.
Впрочем, я никогда не знаю, как уложить в рюкзак колбасу и
сапоги, что должно лежать внизу, а что сверху.
Вроде бы надо сунуть вниз сапоги -- до болот доберемся еще
не скоро, сапоги пока не понадобятся, а колбаса всегда уместна.
Но, с другой стороны, колбасу надо экономить. Вовсе не
обязательно съедать ее в первый день, можно купить на станции
пирожков. Значит, колбаса снизу, сапоги сверху. Но ведь
пирожков на станции может не оказаться, где ж тогда быть
колбасе?
-- Да сунь ты ее в сапоги,-- сказал фотограф-профессионал.
В огромнейших и резиновейших сапогах-бахилах он ходил по
комнате, которую я снимал у Петровича, и рассуждал о колбасе.
Фотограф отправлялся со мной в плаванье. С трудом, с трудом
согласился я взять его с собой. Мне казалось, что душа у него
все-таки сильно магнитофонная, и черт его знает, как он с такой
душой будет тонуть в озерах и увязать в болотах.
Но плыть одному было глупо, рискованно. Нужен все-таки
товарищ -- помощник, напарник, собеседник. Надо же с кем-то и
чаю попить на берегу, и ухи похлебать.
Фотограф очень просился в плаванье, и я в конце концов
согласился.
Чудовищные бахилы, которые профессионал нацепил на свои
фотографические ноги, меня почему-то немного успокоили. В
резиновых ботфортах он имел бывалый землепроходческий вид.
Кроме того, к моему удовольствию, из воротника выглядывала и
тельняшка, которую фотограф называл по-морскому -- "рябчик".
-- Рябчик -- штука в плаванье необходимая,-- объяснил он
мне,-- рябчик согреет, рябчик не выдаст. Ты-то берешь рябчика?
Беру ли я рябчика? Я, не снимающий тельняшку с самого
рождения?
-- Рябчик-это птица, -- буркнул я, мучаясь с колбасой. -- И в
тех местах, куда мы отправляемся, мы увидим много рябчиков. Не
спутай их с тельняшкой.
Наши сборы и суета вызвали у Петровича крайнюю тревогу. Он
стоял рядом со шкафом и, хотя давно получил трешку, уходить не
собирался. С большим подозрением рассматривал он фотографа,
колбасу
