тайны и мощи в этом
слове "Багровый". В нем даже есть кровь.
Теперь, побывав на озере, я назвал бы его попроще --
Темно-коричневым.
-- Это оно прикидывается темно-коричневым,-- заметил
капитан,-- как бы оно не повернулось к нам своей багровой
стороной.
Постепенно забирая влево, мы совершали осторожный круг вдоль
берегов.
Я все ждал -- вот выскочит кто-нибудь из травы, вот плеснет
рыбина, подымется цапля. Но ни плеска, ни взлета птицы, будто
жители Багрового притаились и глядели на нас из густой травы,
со дна торфяного.
-- Бесов что-то не видно,-- сказал капитан,-- спят, что ли?
Наверно, днем они спят, только ночью вылезают на промысел.
-- Какой же промысел?
-- Заблудших ловить.
Скоро мы замкнули круг, приблизились к месту, где ловили
окуней.
-- Здесь и макарка,-- сказал капитан.
-- Чуть дальше,-- поправил я.
Мы всматривались в траву, раздвигая ее веслом, но не видели
входа в макарку -- таволга, вех, гориголова. -- Вот дураки,--
сказал капитан,-- не поставили вешку.
-- Вешка -- дело капитанское,-- сказал я,-- капитан отвечает
за корабль и судьбу экипажа.
Фотограф промолчал и стал энергично шарить веслом в траве.
Стрекозы и мотыльки сыпались в воду.
-- Похоже, что это шуточки бесов,-- сказал капитан.
Он поднялся на ноги и теперь не просто шарил, а рубил
лопастью весла траву, ломал хрупкие стебли.
Скоро он искорежил-измял весь берег, входа в макарку,
однако, не обнаружив.
Багровое озеро сомкнуло берега. Бесы легко пропустили нас в
свои владения, но выпускать обратно явно не собирались. Сколько
угодно мы могли плавать по плоскому водяному блину среди вязких
болот. Плавать до ночи, а уж ночью...
Легкое отчаяние коснулось моего сердца. Да что же это такое?
Неужто и вправду мы не найдем выхода?
Солнце вдруг потускнело и спряталось, и я окончательно
понял, что Багровое озеро заманило нас и теперь уж не выпустит
добычу из своих зыбких когтей.
-- Озеро похоже по форме на букву "о",-- неожиданно и
неуместно заметил капитан.
-- Скажи что-нибудь более капитанское...
Капитан напрягся.
Он вглядывался в берега и воды.
-- Следов на воде не остается,-- задумчиво, но малокапитански
сказал он.-- И все-таки нам надо найти место, где мы ловили.
Макарка там, рядом.
-- Как его найдешь?
-- Тут вся надежда только на геркулес,-- сказал капитан.--
Там, где мы ловили, я сыпал геркулес. Может, остался на воде
его след?
-- Тьфу!
Геркулес -- этот идиотский плод современности, изуродованный
овес -- всегда раздражал меня. Когда капитан сыпал его в озеро,
мне казалось это глупостью. Геркулес оскорблял потайное,
недоступное озеро и, конечно, бесов.
Каково им было сидеть на дне, обсыпанным капитанским
геркулесом? Оскорбленные и униженные, вот теперь они и
придумали эту штуку -- спрятать макарку, запереть нас на озере.
Взад-вперед плавали мы вдоль берега, и я волей-неволей шарил
глазами по поверхности озера в поисках геркулеса. Но какие
могли быть следы? Все геркулесины давно затонули, разбухли,
ушли на дно.
Так плавали мы, полагаясь на геркулес, вступивший в борьбу с
бесами. Все это напоминало
