шеи, на которой полагается держаться любой голове, не
наблюдалось.
-- Через закол-то нам не перебраться? -- спрашивал меж тем
капитан.
-- Никак не перебраться,-- отвечала Голова, по-прежнему не
показывая признаков тела.
-- А ты бы, дедушка, разобрал закол.
-- Как же так? -- изумилась Голова, погружаясь испуганно в
траву. -- Как его разбирать? На уху-то ведь надо ловить?
-- Так ведь и нам проплыть надо.
Удрученно мигая глазками, Голова по самую макушку уехала в
траву и вдруг, подпрыгнув, крикнула:
-- А вы лучше назад плывите!
В этих травяных словах была своя железная логика. Меня же
поражало, что не было видно, к чему приделана Травяная Голова.
И вдруг я понял, что она вообще ни к чему не приделана, а
просто так, сама по себе болтается в болотах.
Тревожный пот прошиб меня, я вперил глаза свои в траву под
Головой и на том месте, где полагалось быть телу, видел явные
просветы небесной синевы.
-- Дедушка,-- жалобно сказал капитан.-- Мы назад плыть сил не
имеем.
Нам бы на землю попасть, ушицы наварить.
-- Верно говоришь, парень,-- покачивалась согласно Голова,--
ухи надо наварить. А соль-то у вас есть?
-- И соль, и лаврушка,-- заманивал Голову капитан.-- И лук
репчатый, и перец-горошек.
Размахивая руками и даже причмокивая, капитан соблазнял
Голову ухою, совершенно не замечая, что уха этой Голове ни к
селу ни к городу. Во всяком случае, под головою у Головы не
имелось живота, куда волей-неволей должна в конце концов
поместиться уха.
И все-таки Голова слушала капитана с любопытством и тоже
причмокивала, сощуривала нос. Она явно желала ухи.
-- Окуней у нас пол-лодки,-- размахивал руками капитан.--
Заварим крепкую, тройную, с картошечкой.
Голова дрогнула.
-- Ладно, парень,-- сказала она,-- вы лодку к заколу
привяжите, а сами вылезайте. Я вас до берега доведу.
-- Спасибо, дедушка,-- обрадовался капитан,-- устали в лодке
-- сил нет.
Подгребая и загребывая, капитан подогнал лодку к заколу,
стал привязывать нос к бревну. Оглядываясь на Голову, я
потихоньку дернул его за рукав.
-- Ты чего? -- отмахнулся капитан.
-- Слушай,-- шепнул я,-- тела-то нету.
-- Чего такое?
-- Под Головою тела нету.
-- Ты что -- дурак? -- спросил капитан, вглядываясь в мой
живот.
-- Да под тою Головою, под тою,-- указывал я большим пальцем
через плечо.
-- Под какою?
-- Под дедушкиной.
-- Ты с ума сошел, нанюхался болотных газов,-- прошептал
капитан и, оглянувшись на Голову, добавил: -- Тело есть, только
очень маленькое, в валенках. Складывай окуней в ведро.
Капитан выбрался из лодки на закол, помог вылезти и мне. Во
весь рост поднялся я над болотом -- и голова моя закружилась. Я
увидел просторный зеленый мир вокруг -- зеркала озер,
поблескивающие там и сям, еловые леса за озерами и снова за
лесами озера, какие-то за озерами холмы, дальние деревни на их
склонах, и совсем чудесными оказались три корявых сосны
неподалеку от нас. Бугром подымался под соснами берег, и по
бугру этому ходили коровы.
Увидевши меня и капитана, коровы издалека с берега протянули
к нам свои губы и замычали.
Открывшийся
