-- Да неужто это так? -- изумлялся дед.-- Прямо сюда? Из
Москвы.
-- Из ней! -- восклицал капитан.-- И прямо сюда!
Так болтали дед и капитан на их общем языке. Язык этот я
немного понимал, но проникнуть глубоко в смысл его не мог.
-- А вы-то бывали в Москве? -- спросил капитан.
Дед Аверя хмыкнул, покачал своей головой.
-- Ты на самолете-то летал? -- спросил он капитана.
-- Летал.
-- Ну, на таком-то не летал. Тут у нас в деревне вынужденная
посадка была. Самолет вдруг в небе объявился -- на лужок и
сядь. А я рядом пасу. Тут из кабины летчик выскакивает.
"Ах,--говорит,--дед, бензин кончился". Ну, я сбегал домой, у
племянника-то моего мопед, так в сарае канистра стояла литров
на двадцать. Принес бензин семьдесят шестой, а летчик говорит:
"Ты, дед, слетай со мной в Москву, заступишься в случае
чего, а то меня могут уволить, потому что везу я бандероль
Большому Человеку, опоздание -- смерти подобно".
Ну, я залез в кабину, и мы полетели. Ну, парень, это был
самолетик! Не простой, а смесь самолета с трактором. Летит,
летит, вдруг остановится и, как трактор, по облакам ползает! Ну
долетели и только приземлились -- Большой Человек бежит. Где
бандероль?
Я подаю ему бандероль -- мне ее летчик на хранение сдал, а
Человек-то этот, Большой, и говорит: "А ты кто такой?" Так и
так, отвечаю.
"Как? -- Человек-то говорит.-- Неужто ты и есть самый дед
Аверя?"
А как же, отвечаю, я это он и есть. "Золотой ты мой,--
говорит Большой-то этот Человек.-- Да ведь я твое письмо знаешь
где храню? На сердце". И тут достает из сердечного кармана
письмо, которое я ему прошлый год писал. "Я,-- говорит,-- твое
письмо каждый день на ночь читаю и плачу".
-- Ну и ну! -- восхищался капитан, слушая деда.-- Во ведь как
бывает. Плачут Большие Люди.
Капитан хлопал себя по коленям, а меня по плечам, приглашая
изумляться вместе с ним. Но я помалкивал, отвлекался от
рассказа, помешивая уху. Дед Аверя заметил это.
-- Ты на тракторе катался? -- спросил он меня.
-- Катался.
-- А на самолете?
-- Катался.
-- А на смеси самолета с трактором катался?
-- Нет.
-- А я вот катался,-- сказал дед Аверя и засмеялся радостно.
-- Не понимаю, зачем вам смесь самолета с трактором,-- сказал
я,-- с такой головой, как у вас, в Москву и без смеси слетать
недолго.
Дед Аверя обернулся и внимательно посмотрел мне прямо в
глаза.
-- С такой головой, как у меня,-- сказал он,-- можно
генералом стать. Да я, вишь, пастух -- генерал коровий.
-- Ничего,-- сказал я,-- не огорчайтесь. Не у всякого
генерала есть такая голова.
-- Это верно,-- сказал дед Аверя, улыбаясь. -- У генералов
голова крепко к телу прикручена,-- продолжал я,-- не оторвешь,
а у вас сама летает, где хочет.
-- Голова у меня легкая,-- смеялся дед Аверя.-- Сижу, бывало,
под сосной, а голова то в Москве, то в Харькове.
-- Телу-то без головы небось скучно.
-- Как то есть? -- не понял дед.-- Чего ему сделается, телу?
-- Ну как же,-- сказал я,-- голова летает, а тело сидит.
-- Да ведь и голова сидит,-- сказал дед, наивно мигая
болотными глазками.-- Голова в мечтаниях летает,
