загогулинку, так только в руках тракториста
Наливайко, который ковырялся ею в тракторном моторе.
Недели через две после возвращения из Карманова Вася
решил написать Болдыреву письмо и посмотреть, что из этого
получится. Взяв чистый лист бумаги, он стал писать:
Добрый день (или добрый вечер, не знаю), дорогой товарищ
капитан!
Пишет письмо вам ваш знакомый Василий Куролесов из Сычей,
который усы лепил (от полушубка). Он пишет письмо в милицию
первый раз, поэтому прошу извинить его за ошибки (запятые или
буквы). А если не извиняете, все равно дочитайте письмо до
конца.
В первых строках обращаюсь к вам с глубочайшей сердечной
просьбой. Сообщите мне: поймали Курочкина или нет?
Во вторых строках меня интересует Рашпиль (рябой). Все в
том доме живет или переехал?
В последних строках сообщаю вам, что я тогда не струсил,
а просто напугался. Если надо, то я пойду сражаться за Родину.
Жду ответа, как космонавта ракета.
Василий Куролесов.
Вася перечел письмо, заклеил его в конверт и вывел крупно
адрес: "Райцентр Карманов, милиция, капитану Болдыреву
(лично)". Вверху приписал еще слово: "Срочно". Но этого ему
показалось мало: в уголке конверта, рядом с маркой, он
добавил: "Почтальон! Шире шаг!"
Опустив письмо в ящик, приколоченный к сельсовету, Вася
стал ждать ответа.
День шел за днем - ответа не было, и Вася становился все
более мрачным. Улыбка что-то совсем исчезла с его лица.
Приходя домой, он садился на сундук и глядел задумчиво на
фотографии дальних родственников.
- Васька у меня как цветочек без поливки, - жаловалась
соседям Евлампьевна. - Совсем захирел.
Соседи разводили руками, пожимали плечами - надо бы, мол,
полить этот цветочек, да как это сделать, неизвестно. Не
придумано еще такой аппаратуры, чтобы душевные неприятности
поливать.
А между тем настоящие цветочки - анютины глазки и
вероники - повсюду уже распускались. Дождь их поливал, грело
солнце, и дни, как рыбки, уплывали.
Вот только что был день, только что держал его Вася в
руках, а вот уж и нет его, в руках пусто, и ночь наступила.
Как-то утром Евлампьевна разбудила Васю.
- Васьк, - сказала она, - письмо!
Глава вторая. Щепки летят
Сегодня была нерабочая суббота, и тишина стояла в деревне
Сычи.
Конечно, это не была такая уж мертвая тишина. Например,
слышно было, как соседка Марусенька доит корову. Струйки
молока били в ведро с однообразным пилящим звуком: вжж...
вжж... вжж... Можно было даже подумать, что Марусенька пилит
это ведро. Но это она доила корову. Розку.
Сонными еще руками Вася разорвал конверт и вынул оттуда
письменный листок: "ВАСЬКА! БЕРЕГИСЬ! ТЫ ПОЛУЧИШЬ СВОЕ!"
Вася крутил листок в руках и глядел на него, ничего не
понимая.
- Вась! - приставала Евлампьевна. - От кого письмо?
- От тети Шуры, - соврал зачем-то Вася.
- Ну что там у них под Казанью?
- Корова отелилась.
- Телочка или бычок? - допытывалась Евлампьевна.
- Бычок, - сказал Вася.
Матрос вылез из-под кровати, лизнул Васю в
