догонять. Ведь он знает, что в
лодку влезает только два человека. А нас уже двое.
-- А ведь правда,-- вспомнил я,-- в лодку влезает только два
человека. Как же теперь быть?
-- Вдвоем и поплывем,-- сказал Орлов и хлопнул меня по плечу.
-- А капитана куда девать?
-- А он пускай домой едет, автобусы ходят через день.
Поплавал, и хватит.
Совершенно посеревший капитан, прищурившись, смотрел то на
меня, то на Орлова.
-- Да ты не обижайся,-- сказал ему Орлов,-- ты меня просто на
время заменил. Мне ведь тоже охота поплавать. А мы и бамбук
вместе доставали, и лодку вдвоем строили. Понимаешь?
-- Понимаю,-- сказал капитан,-- прекрасно понимаю, что все
это Папашкины штучки. Вначале хотел нас подошвой раздавить, а
теперь вон что придумал -- Орлова нам подсунул, чтоб мы дальше
плыть не могли. Но только ни черта из этого не выйдет. С лодки
я не слезу.
-- Что ты говоришь? -- сказал Орлов. -- Какой подошвой? Какой
Папашка?
-- Тот самый Папашка, двухголовый. А тебе, дураку, надо было
в Москве думать. А то вдруг явился, покататься на лодочке ему
захотелось. На автобусе катайся!
-- Что ты кричишь? -- сказал Орлов.-- Не тебе решать, кому
плыть. Ты к лодке никакого отношения не имеешь. Настоящий
капитан он,-- и Орлов указал на меня пальцем,-- ему и решать.
Понурившись, сидел я на траве. Смотреть не хотелось ни на
Орлова, ни на капитана.
"И вправду,-- думал я,-- все это похоже на Папашкины штучки.
Надо же, такой сюрприз -- Орлов на берегах Акимки!"
-- Что ж ты молчишь? -- сказал Орлов.-- Или не рад, что я
появился? А помнишь, как мы лазили в подвал за бамбуком?
-- Помню, конечно, помню. И очень рад, что ты появился.
Только настоящий капитан у нас -- фотограф. Он капитан, а я --
матрос. Ему и решать.
-- Я уже решил,-- твердо сказал капитан,-- мы плывем дальше,
а Орлов, если хочет, может идти за нами по берегу.
-- По этим-то болотам,-- сказал я,-- разве он пролезет?
-- Пролезет,-- сказал капитан,-- с Папашкиной помощью.
Широко открыв глаза, смотрел на меня Орлов. Обняв колени,
сидел он, сгорбленный и жалкий, и в спине его торчал нож,
всаженный мною. Он-то мучился, он-то переживал, он-то рвался
догнать друга -- и догнал, а получилось, что он никому не
нужен, в лодку его не берут, и какой-то капитан-фотограф
запросто решает судьбу нашей дружбы.
-- И вообще ты мне не нравишься,-- сказал капитан,
подозрительно оглядывая Орлова.-- Я тебя как-то не вижу.
Странно, что ты тут появился.
-- Чего же странного?
-- Очень странно,-- повторил капитан и остановился,
потоптался на этих словах, поставил знак особенного
препинания.-- Очень и очень странно, что ты не расспрашиваешь
про Папашку. Ты раньше слыхал о нем? Или вы знакомы? А может
быть, это он тебя и подослал?
-- Кто такой Папашка? -- сказал Орлов, ошеломляясь.-- Не знаю
никакого Папашку.
-- Что-то вроде дракона,--пояснил я.--Двухголовый. Живет
здесь, неподалеку, в Илистом озере.
-- Вы его видели?
-- Чувствовали,-- четко выговорил капитан.-- А хребет
видели... И сало он мое сожрал,-- неожиданно добавил капитан
укоризненным тоном.
-- Сала
