Орлов.-- Чего
ковырять?
-- Потому что червь для язя -- первое дело,-- сказал я.-- Да
и окунь червя уважает. Ну а язь не возьмет -- так на уху всяко
сорожонки надергаем.
-- Так ты чего? Я не понял: берешь меня с собою или нет? --
Надо, парень, червей копать. Никуда не денешься. Орлов замялся,
не зная, как понять края моего разговора. А я краем глаза
видел, что он действительно готов в плаванье.
За плечами его был рюкзак, в руке -- удочки, забрал, видно,
у шурина свои вещички.
-- Щепкой наковыряем,-- сказал наконец он и, перешагнув через
борт, устроился на капитанском месте.
-- Долго же ты плавал,-- сказал он.-- Всю ночь. А я поспал и
пошел тебя встречать. А вот червей накопать не догадался, у
шурина-то лопата есть. Я уж точно знал, что ты покрутишься, да
и назад вернешься. А если сам не захочешь, река тебя вернет.
Так ты что -- сам вернулся или река вернула?
-- А без окуня какая же уха? Без окуня -- не уха, а так --
рыбный суп. А от сорожонки чего? Сладость, и все.
-- Это верно. Без окуня какая же уха,-- послышался на берегу
голос капитана. В краю глаза, в кустах таволги маячил на берегу
капитан-фотограф, рядом с ним светилось призрачное голубое
пятно, которое в краю глаза пока что не умещалось.
-- Вы что же это, поплыли? А нас бросили? -- спросил
капитан.-- Мы тоже с вами.
-- Куда это? -- недовольно сказал Орлов.-- Лодка перегружена.
Вам никак не влезть.
-- А мы рюкзаки на руки возьмем,-- сказал капитан.-- А сами
на место рюкзаков сядем.
Орлов молчал. Я хотел сказать что-нибудь каким-нибудь краем,
да края-то мои почти что исчерпались. Ну, одну, две фразы я бы
еще мог найти, но ведь не больше.
-- Так вы что же? Не согласны, что ли? Бросаете нас? --
настойчиво сказал капитан.-- Если не согласны, так и скажите.
-- А туман-то, парень,-- сказал неожиданно Орлов.-- Туман-то,
пожалуй, развеялся.
Ломая кусты таволги и молочая, капитан-фотограф вылез на
берег, хлюпая по воде огромными сапогами, вошел в воду, ухватил
лодку за борт. Голубое и призрачное пятно потихоньку
пробивалось за ним.
-- Убери-ка ногу,-- сказал капитан Орлову.-- И эту убери, вот
сюда передвигайся, сюда, сюда, на пассажирское место. Рюкзак
будешь в руках держать.
Орлов молча задвигался, а капитан сопел и ковырялся в лодке
у меня за спиной. Я как-то не обращал на все это внимания и
даже отключил от всех этих дел края своих глаз. Я глядел на
поверхность реки -- не выйдет ли и вправду язь. Должен он здесь
быть, должен. Вполне на вид язевая речка. Как ни крути, а
уху-то варить надо.
-- Снимай кеды,-- командовал за спиною моей капитан.--
Босиком заходи в речку, вода теплая. Ну а теперь залезай.
Колыханье, шелест за моей спиной усилились, лодка
закачалась, осела в воде.
-- Потонем,-- сказал Орлов и ткнул меня в спину.-- Пойдем ко
дну, как миленькие.-- Они оба залезли.
Глубоко, очень глубоко погрузился в воду "Одуванчик". И
все-таки я как-то верил, что он выдержит весь этот чудовищный
груз -- все эти рюкзаки, котелки, сарафаны, бороды, бахилы.
И он держался. Когда все уселись, отошел потихоньку от
берега, вышел на середину. В лодке,
