сказал Павел Сергеевич, -- я не спрашиваю, где
песец. Скажи, почему вы не хотите его отдавать?
Вера любила рисование и очень уважала Павла Сергеевича. К тому же он
был замешан в этом деле, и, если б не он, неизвестно, чем бы кончилось
приключение в ковылкинском овраге. Павел Сергеевич имел право на ответ.
Вера собралась с духом и выпалила несколько фраз. Однако она так
разволновалась, что разобраться в ее словах никто не смог.
-- Что такое? Что?
-- Что ты сказала? Повтори! -- сказал и директор Губернаторов.
И долго еще упрашивали Веру повторить, прежде чем она снова собралась с
силами и ясно высказалась.
-- Мы Тишку на ферму не отдадим, -- сказала она; -- Из него там
воротник сделают.
-- Воротник? -- изумился Павел Сергеевич и руками развел от
неожиданности. Он хотел было сказать что-то в ответ, но никак не мог
подобрать подходящие слова.
Павел Сергеевич замялся, а ребята оторвались от Менделеева и глядели на
учителя.
Вот теперь Павел Сергеевич имел возможность посмотреть ребятам в глаза,
но взгляд его побрел по классу, уперся на миг в пыжиковую шапку и нашел
наконец-таки интересное местечко. Павел Сергеевич смотрел на Менделеева.
Затейливым был все-таки портрет знаменитого химика: багетовая рамка,
пышная борода и подпись печатными буквами -- "Дмитрий Иванович Менделеев".
"А вот вы, Дмитрий Иванович, как бы вы поступили в таком случае? Что бы вы
сказали насчет воротника? Сделают ведь, а?"
Но не успел ответить Дмитрий Иванович -- вдруг раздался в классе
неожиданный грохот. Это ударился об стол кулак директора Некрасова, и
второклассники все, как один, вскочили из-за парт и встали по стойке
"смирно".
Директор Некрасов вытянулся во весь рост и снял с головы пыжиковую
шапку.
Второклассники, конечно, не знали, что директор Некрасов делает это
очень редко. Только в самых ответственных случаях.
РЕЧЬ ДИРЕКТОРА НЕКРАСОВА
Собралась наконец-таки над вторым классом туча. Нависла, нависла над
партами грозная пыжиковая шапка, зарницами засверкали сухие некрасовские
глаза, и взгляд директора Губернаторова потускнел в сравнении с этим
стихийным огнем.
Один только лишь вид директора Некрасова вызывал чувство огромной
ответственности, и слова, которые он готовился произнести, должны были
прозвучать вулканически. И вот послышался отдаленный гром, который все
нарастал, нарастал и взорвался наконец над головами. Это был просто кашель,
но, схожий с землетрясением, он вызвал уважение и трепет.
У Веры Мериновой сам собою развязался на косе бант, сполз на плечо
голубой змейкой.
-- Садись! -- медвежьим голосом рявкнул Некрасов и махнул своей шапкой
справа налево.
И пока шапка была еще справа -- второй класс стоял, а когда уехала она
влево -- все уже сидели на своих местах. И даже дошкольник Серпокрылов
присел на корточки у печки.
-- Скажите-ка, ребята, -- сказал Некрасов, -- разве похож я на негодяя?
Пауза, только пауза могла появиться на свете после такого вопроса,
пауза и полная тишина. Все, что угодно, ожидали ребята,
