Павел Сергеевич.
-- О ней только и разговору: Наполеона поймала. Ей премию Дадут.
-- А мы на ту премию тесу купим, -- радовался плотник. -- Крышу
перекрывать.
-- Да что ты сегодня какая вареная! -- недовольно сказала Клавдия
Ефимовна. -- Что молчишь?
Вера улыбнулась Павлу Сергеевичу, но никак не знала, что сказать.
-- Где ж ты его поймала?
-- Он у Пальмы был.
-- Вишь ты, -- засмеялся плотник. -- К Пальме присуседился.
Взрослые о чем-то смеялись, хвалили грибы, а Вера крутила мясорубку.
Плохие мысли лезли ей в голову. Вера гнала их от себя, так гнала, что все
выгнала и ни одной мысли в голове не осталось -- ни хорошей, ни плохой.
-- Надо нам пельмени лепить, -- говорил в этот момент слесарь
Серпокрылов. -- Ты слепишь сто штук, и я сто штук, а тогда и спать ляжем.
-- Давай кто быстрей, -- сказал дошкольник.
-- Давай, -- согласился слесарь, стаканом нарезая кружочки из теста.
Дошкольник схватил тестяной кружочек, чайной ложкой положил начинки и
мигом скрутил залихватский пельмень.
-- Один -- ноль!
-- Один -- один! -- возразил слесарь.
Пельмени посыпались как из мешка. Они ложились в ряд на доске,
присыпанной мукою. Иные получались кривы, другие великоваты, но все были
живые, веселые пельмени, серпокрыловские.
-- Отстаешь, отстаешь, -- разжигал слесарь. -- Э, да у тебя начинка
вываливается!
-- Ну где же, где? -- волновался дошкольник. -- Вовсе не вываливается.
В окошко кто-то постучал. Слесарь отодвинул закавказский лимон,
выглянул на улицу.
-- Вера! -- обрадовался он. -- Заходи, Вера. Вера вошла в дом,
остановилась у двери.
-- Помоги ему пельмени лепить, -- сказал слесарь. -- А то он отстает.
-- Ему помоги, -- обиженно сказал дошкольник.
Но слесарь лепил пельмени великолепно. Быстро он прикончил свою сотню,
понес в погреб на мороз.
-- Возьми, -- тихо сказала Вера, протягивая дошкольнику мотоциклетную
перчатку. -- Это тебе.
-- Положь на сундук. Руки в тесте. Вера вздохнула, положила перчатку на
сундук.
-- Вот и все, -- сказала она. -- Ничего HP осталось от Наполеона.
Только перчатка.
Дошкольник хмыкнул, старательно вылепливая особенно какой-то большой и
фигурный пельмень. Это хмыканье Вере не понравилось. Кажется, дошкольник ее
не понимал. Конечно, он только и думал о полюсе.
-- Ты что ж считаешь -- я виновата? Дошкольник искоса глянул на Веру, а
после -- на перчатку.
-- Вовсе он не бежал на полюс, -- сказала Вера. -- Он у Пальмы был.
-- Ну и что?
-- Значит, полюс ему не нужен.
-- Чепуха. Он забежал попрощаться.
-- Это люди прощаются, -- сказала Вера и печально покачала головой, --
а звери нет. Он же не человек.
-- Не человек, а тоже понимает.
-- Звери не прощаются.
-- Еще как прощаются.
-- Что это у тебя пельмень такой кривой получился?
-- Да это не пельмень, -- ответил дошкольник Серпокрылов, придвигая к
Вере странную фигурку из теста.
-- Наполеон! -- ахнула Вера.
-- Видишь, он кланяется тебе, прощается...
-- Не знаю прямо, что и делать, -- говорил в этот же момент директор
