- И за пиво, - добавил Кацман.
Мы подплыли ближе и увидели, что все голые люди, а с ними и наши орлы,
подоставали откуда-то кружки с пивом.
Какой-то Хренов, кажется не наш, выскочил на берег, обвешанный
гирляндами воблы. Эти гирлянды болтались на нем, как ожерелья на туземных
таитянках. Он раздавал всем по вобле на брата, а остальные приплясывали
вокруг него и кричали:
- Вобла оттягивает!
Наши Хренов с Семеновым, отплясав свое, костями воблы уже кидались в
океан и носом сдували пену из пивных кружек.
- Оттягивает! Оттягивает! - ворковали они.
- Неужели это так? - говорил Суер. - Неужели стоит только раздеться и
тебе выдают пиво и воблу? Ни в одной стране мира я не встречал такого
обычая. Иногда я задумываюсь, а не пора ли и мне на воблу?
- И на пиво, сэр, - пискнул Кацман. Мы оглянулись и увидели, что лоцман
сидит в шлюпке абсолютно голый. Он дрогнул под взглядом капитана, и синяя
русалка, выколотая на его груди, нырнула под мышку.
- Ладно, раздевайтесь, хлопцы, - сказал капитан. - Мы еще не едали
воблы на отдаленных берегах.
И он снял свой капитанский френч.
Мы с Пахомычем не стали жеманиться, скинули жилеты и обнажили свои
татуировки.
Шлюпка пристала к берегу. Тут же к нам подскочили Хренов и Семенов и
выдали каждому по кружке пива и по хорошей вобле. Славно провяленная, она
пахла солью и свободой.
- Пиво в тень! - приказал капитан. - Вначале войдем в неведомое
сооружение. Все по порядку.
Мы прикрыли свои кружки воблой и поставили в тенек, а рачительный
Пахомыч накрыл все это дело лопушком. На ближайшем неведомом сооружении
висела вывеска:
ВОРОНЦОВСКИЕ БАНИ
- Что за оказия? - удивился Суер. - Воронцовские бани в Москве, как раз
у Ново-Спасского монастыря.
- И здесь тоже, сэр! - вскричал Хренов.
- Здесь и Семеновские есть! - добавил Семенов. - А в Москве Семеновские
ликвидировали!
Тут из Воронцовских бань выскочил сизорожий господин и крикнул:
- Скорее! Скорее! Я только что кинул!
И мы ворвались в предбанник, а оттуда прямо в парилку.
Чудовищный жар охватил наши татуировки.
С лоцмана ринул такой поток пота, что я невольно вспомнил о течении
Ксиво-пиво. Удивительно было, что наш слабовольный лоцман сумел произвести
такое мощное явление природы.
- Что же это? - шептал он. - Неужто это остров неподдельного счастья?
Да, это было так. Счастье полное, чистое, никакой подделки. Жители
острова парились и мылись с утра и до вечера. Мыло и веники березовые им
выдавались бесплатно, а за пиво и воблу они должны были только радостно
скакать.
Весь день мы парились и мылись, скакали за пиво и прятали его под
лопушки, и доставали, доставали, поверьте, из лопушков, и обгладывали воблью
головку, и прыгали в океан. Пахомыч до того напарился, что смыл почти все
свои татуировки, кроме, конечно, надписи: "Помни заветы матери". А надпись:
"Нет в жизни счастья" он смыл бесповоротно. Счастье было! Вот оно было!
Прямо перед нами!
В тот день мы побывали в Тетеринских, Можайских, Богородских, Донских,
Дангауэровских, Хлебниковских,
