и
бренчали, пока матросы не засунули их в банку с водой.
Им насыпали в банку хлебных крошек, и пенснэ успокоились. Они плавали в
банке, поклевывая крошки.
Из зарослей же карбонария слышался неуемный хохот. Это сильно
раздражало нас, и мы снова метнули лассо. На этот раз петля притащила что-то
плотное.
Какой-то бочонок, оснащенный десятком пробок, обмотанных проволокой,
как на бутылках шампанского, хлопал себя по животу крылышками, подпрыгивал
на палубе, и внутри у него что-то булькало.
- Что за бочонок? - сказал старпом. - Что в нем? Не понимаю.
- Э, да что вы, Пахомыч, - улыбнулся капитан. - Совершенно очевидно,
это - неуемный хохот. Вы слышите? В зарослях все стихло.
- Ихний неуемный хохот? - удивлялся старпом. - В виде бочонка?
- Совершенно очевидно.
- Отчего же мы не хохочем?
- Это же чужой неуемный хохот. К тому же и пробки закупорены. Не
вздумайте их открывать, а то мы с ног до головы будем в хохоте. Он такой
шипучий, что лучше с ним не связываться. Отпустите, отпустите его на волю,
не мучьте.
И мы отпустили крылатый бочонок.
Он пролепетал что-то крыльями, подскочил и барражирующим полетом
понесся к острову. Долетев до кустов карбонария, он сам из себя вышиб все
пробки, хлынула пена, и взрыв хохота потряс окрестность.
- Уберите к чертовой матери наше лассо, - сказал капитан. - Старпом,
спускайте шлюпку.
Глава XXXIII Блеск пощечин
Прихватив с собою на остров богатые дары: перец, лакрицу, бефстроганов,
- мы погрузились в шлюпку.
Надо сказать, что никто из нас не выказывал признаков сугубого волнения
или беспокойства. Немало понаоткрывали мы островов, и остров каких-то там
голых женщин нас не смущал и не напугивал. Легкое возбуждение, которое
всегда испытываешь в ожидании неведомого, подхлестывало нас, как попутный
ветерок.
- Как прикажете, сэр? - спрашивал Пахомыч капитана. - Отобрать голых
женщин у мичмана с механиком?
- Да не стоит, - отвечал благодушный капитан. - Пусть отдыхают от
тяжелых матросских служб.
- Надо отнять! - возмущался лоцман.
- Успокойтесь, Кацман! Неужто вы думаете, что на этом острове всего две
голых женщины? Поверьте, найдется и для нас что-нибудь.
- Первую - мне, - неожиданно потребовал лоцман. - Это, в конце концов,
я провел "Лавра" к острову.
- Пожалуйста, пожалуйста, - согласился капитан, - не будем спорить.
Берите первую.
- И возьму, - настаивал лоцман. - Я давно уже мечтаю о счастливом
душесложении.
Так, дружески беседуя, мы обошли заросли карбонария, откуда слышались
крики:
- Ну, Хренов! Ты - не прав!
За карбонарием располагалась пестрая лагуна.
Там по песку разбросаны были маленькие ручные зеркала. Они блестели на
солнце и пускали в разные стороны пронзительные зайцы.
На краю лагуны лежала голая женщина.
- Вот она! - закричал лоцман. - Моя, сэр, моя! Мы так договаривались.
Лоцман подбежал к женщине и не долго думая схватил ее за колено.
- Моя голая женщина, моя, - дрожал он, поглаживая колено.
Дремавшая до этого женщина приоткрыла очи.
- Это еще кто такое? - спросила она,
