- Невозможно, - сказал капитан, - отпусти сосну. Будем иметь одно лицо
на двоих - не так уж страшно.
В голове моей помутилось, я потерял на миг сознание... и слился с
капитаном в одно лицо.
- Скажи спасибо, что не с боцманом Чугайло, - сказало бывшему мне наше
общее теперь лицо.
Слившиеся в одно лицо Пахомыч и лоцман смотрели на нас с превеликим
изумлением. Тут наше лицо достало зеркало, не помню уж, из моего или
капитанского кармана, и стало себя разглядывать.
Ничего вообще-то, вполне терпимо, я ожидал худшего. Правда, при всей
моей любви к капитану, меня неожиданно покоробили его усы в сочетании с
моими прекрасными глазами, но так, в целом, неплохо... И еще появилось
странное ощущение, что мы хоть и слились в одно лицо, но все-таки в нем
присутствовал и какой-то бывший я.
- Перестань вертеться и нервничать, - сказало наше лицо бывшему мне. -
Слился так слился, и нечего валять дурака. Бывшее твое лицо уже никого не
интересует. Гуляй!
Некоторое время наше лицо с капитаном и ихнее лицо Кацмана и старпома
бесцельно бродили под соснами.
Потом ихнее лицо разложило для чего-то костер из сосновых шишек.
Это нашему лицу не понравилось, и оно стало затаптывать костер четырьмя
ногами.
Ихнее лицо разозлилось и ударило в наше четырьмя кулаками.
Наше в ответ дало им в глаз.
Так мы топтались в дыму и пепле шишечного костра.
- Это все бывало не раз, - сказало наконец наше лицо ихнему. -
Слившиеся в одно лицо любят наносить взаимные удары. Но в нашем лице есть
признаки капитана. Поэтому слушай нашу команду: немедленно в шлюпку!
Старпомолоцман, или, так сказать, Пахомнейший Кацман, то есть ихнее
лицо, неожиданно подчинилось и направилось к шлюпке. За ним двинулось и наше
лицо.
В шлюпке мы сумбурно хватались за какие-то весла, что-то гребли.
Неожиданно нашему лицу пришла в голову важная мысль.
- Слившееся надо разлить, - сказало наше лицо, а ихнее заулыбалось и
достало из-под банки спиртовую бутыль. "Пианино".
Лица разлили по одной. Выпили.
Потом наше выпило, а ихнее пропустило.
Тогда наше тяпнуло, а ихнее как-то дико чокнулось стаканами.
И тут явление произошло! Неожиданное!
Все мы, бывшие четверо, внезапно стали неудержимо сливаться в одно
общее лицо на четверых,
Как оно выглядело со стороны, я не видел, но соображал, что получается
нечто мутное и большое. В общем, четверное. Эдакая кварта с ушами во все
стороны.
И тут бывший я, который еще теплился в тайниках общего лица, понял, что
плаванье кончилось и мы никогда не доберемся до "Лавра Георгиевича", течение
отнесет нас от фрегата, от острова и от самих себя.
В кварте нашей рыхлой и обширной что-то захрипело, закашляло, как
сквозь вату пробился голос бывшего сэра Суера-Выера:
- Приказываю закусить! Немедленно закусить!
- Мне сала, сала, - запищал где-то в молочной мгле бывший лоцман
Кацман.
- Огурчика малосоленького, - жалобно провыл норд-вест старпома.
Соленая волна ахнула в четверное наше лицо, и разница во вкусе к
закуске сделала свое дело. С одной стороны послышался
