о своих возможностях, как умственных, так и
морально-материальных. Все!
И сидящий на мраморе прикрыл очи.
- Нет, не все, - парировал вдруг Пахомыч. - У нас есть еще вопрос,
очень и очень важный. А именно: нам бы хотелось знать, С УСАМИ вы или БЕЗ?
Глава LXXIV. Усы и невозможное
- А вы что ж, сами не видите?
- Видим. Но толком не разберем. То вроде бы с усами, то вроде - нет.
- В этом-то весь фокус, - улыбался сидящий на мраморе. - А то, чего уж
проще: отпустил усы и ходишь как дурак, а ребятишки и вопиют: "Эй,
усатый-полосатый!"
- Конечно, это фокус, - сказал Пахомыч, - но для чего он? Кому нужен
такой фокус? Скажите же все-таки: С УСАМИ вы или БЕЗ?
- Если я скажу, что я БЕЗ, вы начнете спорить, что я С усами, так что я
предпочту на ваш вопрос ничего не отвечать.
- Не понимаю, - сказал старпом, - почему бы точно не определиться и не
заявить прямо: да, я - усатый, или ладно - безусый. Вы как будто скрываете
свои приметы. Вы что - в розыске?
- Ей-богу, ребята, - сказал Ложноусый, обращаясь к нищей братии,
восседающей вокруг мраморного камня, - они из комиссии Огепеучека. Да ни от
кого я не скрываюсь! Я честный нищий! А с усами я или без усов - сами
разбирайтесь!
- Вы знаете, что мне кажется, сэр, - негромко сказал лоцман Кацман,
обращаясь к нашему великому капитану. - Мне кажется, что усы у него растут
чрезвычайно быстро, поэтому он их ежесекундно сбривает.
- А зачем? - резонно спросил Су ер.
- Если бы не сбривал - они заполонили бы весь земной шар.
- Ерунда, - сказал Пахомыч, - он - скрывается. Прячется на этом острове
нищих. Прячется от ответственности. Вы же сами понимаете, что среди нищих
спрятаться легче всего. Это старый прием всех мошенников - притвориться
нищим. А фокус с усами - это полная чепуха, иллюзион. Вы смотрите, как он
часто чешет нос. Почешет разик - он с усами, почешет другой - без усов. Усы
у него из рукава выскакивают. На резиночке.
Пахомыч до того твердо долбил свое, что нам даже стало за него неловко.
Твердолобый получался у нас старпом. Идея лоцмана была, конечно, тоньше и
глобальней, имела исторические корни.
- Усы на резиночке и просьба подать* невозможное как-то не вяжутся
между собой, - сказал капитан. - Философия и примитив в одной упряжке. Нет.
Этого не может быть.
- Может, может, - долбил Пахомыч. - Абсолютный примитив и в том, и в
другом случае. Сплошная трусость и самореклама. Обман.
Сидящий на камне между тем весьма внимательно прислушивался к нашему
разговору.
- Это просто удивительно, - сказал наконец он, - насколько тонок и умен
ваш лоцман и какой дубовый старпом. Ну зачем, скажите на милость, мне
скрываться? От кого? От чего?
- Дуб? - переспросил Пахомыч. - Я - дуб? А вы тряхните рукавом, и
желательно на лоцмана.
- Не стану я тресть, чего ради?!
- Ради усов, которые в рукаве прячутся!
- Да нету там никаких усов.
- Ага! Сдрейфил! Подайте ему НЕВОЗМОЖНОЕ! Ишь какой обормот! Тряси
рукавом, показывай свои усы, бестолочь!
- Это я-то трус? Да пожалуйста! Где ваш лоцман?
И тут сидящий
