Возьми лопату.
- Зачем?
Булыга не ответил, и Шурка решил, видно, не спорить; встал, прошел в
своих белых носках по половикам, кряхтя, надел у порога сапоги и тихонько
хлопнул дверью.
- Пошли и мы, - сказал Булыга. - Надо лосенка прибрать, а то ведь она
не отойдет от него. Сгаснет.
Во дворе Булыга срезал бельевую веревку, навязанную на березы, и мы
пошли к Кривой сосне. Шурка с лопатой на плече шел впереди и на поворотах
тропы останавливался.
- Ты только до суда не доводи, - просил он Булыгу, виновато взмахивая
лопатой.
В осиннике снега почти не осталось. Сугроб, на котором лежал лосенок,
съежился, пожелтел, под него подтекла теплая лужа. И лосиха лежала теперь
подальше от Кривой сосны и смотрела в сторону, на торфяные болота.
- Подойди-ка поближе, - сказал Булыга. - Погляди.
- Чего я буду глядеть? - сказал Шурка недовольно и отвернулся, играя
лопатой.
- Гляди.
- Ну гляжу. Ну и что? Чего пристал?
- Копай яму, - сказал Булыга и плюнул мимо Шурки.
- Ну выкопаю, ну и что?
Шурка прошелся по поляне вокруг сосны, потыкал лопатой.
- Земля-то мерзлая, - уныло сказал он.
Наконец он примерился, нашел какую-то небольшую ямку, стал ее
расширять. Торф поддавался плохо: не оттаял как следует. Шурка копал
мучительно, часто останавливаясь отдохнуть.
- Ну, яму я выкопаю, ладно. Только ты до суда не доводи. Она меня
затоптать хотела. Вон какая морда, она нас всех потопчет!
Лосиха повернула голову на шум, но не вставала, а только смотрела, что
делает Шурка.
Через час яма была готова, и Шурка обвязал ноги лосенка бельевой
веревкой. Потом, закинув веревку на плечо, стал подтягивать его к яме.
- Помогите, что ль, - сказал он, напрягаясь изо всех сил.
Я хотел было подсобить ему, чтоб скорее кончить все это тяжелое дело,
но Булыга взял меня за рукав.
- Пускай сам, - сказал он. - Сам убил - сам пускай хоронит.
Уже у ямы лосенок застрял в кустах. Шурка дернул яростно и оборвал
веревку.
- Барахло! - закричал он, чуть не плача и махая обрывком. - Веревка
твоя дрянь! Гнилушка.
- Надвяжешь.
Затрещали кусты - лосиха медленно поднялась и пошла к Шурке, высоко
подымая ноги, выбирая место, куда ступить.
- Она ведь убьет! - закричал Шурка, бросая веревку. - Она меня помнит!
- Небось, не убьет, - сказал Булыга. - А убьет - похороним. Яма-то как
раз готова.
Шурка сплюнул, поглядел еще на лосиху и вдруг бросился в сторону.
- Куда? - закричал Булыга.
Но Шурка не отвечал, ломал сучки, выбираясь на тропу.
- Вертайся, дурак! - заорал Булыга.
Выйдя из кустов на поляну, лосиха остановилась, подняла кверху голову,
так что стала видна ее коротенькая бородка, и захрипела. Она жестоко
исхудала, грязно-бурая шерсть на ней свалялась и висела клочьями.
- Опасно все-таки, - сказал я. - Может убить.
- Небось, не убьет, - повторил Булыга. - Сама еле дышит.
Лосиха обнюхала веревку, шумно выдохнула, отошла и снова тяжело легла в
кусты.
- Эй, - закричал Булыга, - вертайся!
- Не вернусь! - откликнулся Шурка неподалеку. - Она меня помнит!
