березовых стволов.
А я смеялся, глядя, как мелькает оно, хотя уже и не мог разобрать - ухо
это заячье или черная полоска на березе.
ПРОРУБЬ
Как только встал на реке крепкий лед, я прорубил в нем пешнею прорубь.
Круглое окно получилось во льду, а через окно, сквозь лед, выглядывала
черная живая вода.
Я ходил к проруби за водой - чай кипятить, баню топить - и следил, чтоб
не зарастала прорубь, расколачивал ледок, выросший за ночь, открывал живую
речную воду.
Соседка наша, Ксеня, часто ходила к проруби белье полоскать, а
Орехьевна ругалась на нее через стекло:
- Ну кто так полощет?! Тыр-пыр - и в таз! Нет, не умеют нынешние бабы
белье полоскать. Ты полощи подольше, не торопись. К телевизору-то поспеешь!
Вот я, бывало, раньше полоскала. Личико у меня от мороза - красное, руки -
синие, а уж белье-то - беленькое. А теперь все к телевизору торопятся.
Тыр-пыр - и в таз!
Как-то раз пошла вместе с Ксеней на речку дочка ее маленькая Наташка.
Пока мать полоскала, Наташка стояла в сторонке, а к проруби подходить
боялась.
- Подойди, не бойся, - говорила мать.
- Не... не пойду... там кто-то есть.
- Да нету никого... кто тут есть?
- Не знаю кто. А только вдруг выскочит да и утащит под лед.
Отполоскали соседки свои простыни и рубашки, пошли домой, и Наташка все
оглядывалась на прорубь: не вылезет ли кто?
Я подошел к проруби поглядеть, чего она там боялась, не сидит ли и
вправду кто-нибудь подо льдом.
Заглянул в черную воду и увидел в воде два тусклых зеленых глаза.
Щука придонная подошла к проруби подышать зимним, звонким, свободным
воздухом.
ШАПКА ДЯДИ ПАНТЕЛЕЯ
Всю зиму прожили вороны в грачиных гнездах.
А весной вернулись грачи. Тут-то и начался на старых березах крик да
грай.
- Прочь! - кричали грачи.
- Это мы строили! - врали вороны.
В одном месте, над старым кладбищем, случился настоящий бой. Вороны и
грачи сталкивались в воздухе - перья прочь!
- Правы грачи, - ворчал дядя Пантелей. - Вороны - воры. Вон как она,
жизнь, устроена. Один - строил, другой - живет. Я - за грачей! Они любят
свои старые гнезда. Вот я, например. Дай мне новую шапку - ни за что не
возьму. Я к своей старой шапке привык. Так и грачи: Подавай им старое
гнездо.
- Верно говоришь, Пантелеюшко, верно, - согласилась Орехьевна. - Только
у тебя шапка и вправду на воронье гнездо похожа. Пора бы уж сменить.
- Ни за что! - кричал дядя Пантелей. - У меня новых шапок два сундука!
Дети и внуки из города привозят. А на кой мне новая шапка? Да мне моя шапка
дороже, чем гнездо грачу! Я в этой шапке сорок лет торчу! Я ее на голове
сорок лет верчу!
ДОЖДЬ В МАРТЕ
Всю ночь держался мороз. За крыши держался, покрытые снегом, цеплялся
за сосульки, да не удержался. Сорвался с крыши, укатился в северные овраги.
И сразу потекло все кругом - потекли сосульки, поползли с крыш снежные
шапки. Появилась оттепель.
В поле снег пока не поплыл, но вздрогнул и вздохнул. А в лесах закапали
с елок мутные капли - настала мартовская капель.
Только облака мартовские, еще серо-снежные,
