лежа на боку и поджав ноги.
Он был в солдатской шапке и в шинели. Полы шинели развевались, и слышно
было, как они трещат от ветра, дующего наверху.
Пантелевна побежала по снегу, чтобы спрятаться от этого страшного
летящего мужика, а он молча плыл над лесом, над Чистым Дором.
Бежать было некуда, и Пантелевна остановилась.
Она глядела, как висит над ней огромный солдат, поджавший ноги к
животу, и не могла понять, мертвый он или живой. И почему он такой большой?
И зачем по небу летит?
В шинели его были видны большие дыры. И еще была видна красная звезда,
только не на шапке, а на плече.
- Не бойся! - крикнула Пантелевна, увидев звезду. - Это наш!
Но тетка Ксеня боялась поднять голову и поглядела наверх, только когда
огромный солдат отплыл в сторону.
- Его, наверно, ранили, - сказала Пантелевна.
Она теперь думала, что у нас есть такие большие солдаты, которые умеют
летать.
Он отплывал в сторону, по-прежнему поджав колени и подложив под голову
ладонь.
Лицо его было совсем серым.
Солнце поднялось выше, и сильнее задул ветер, подхватил солдата, понес
его дальше.
Нет, он, видимо, был убит, этот огромный солдат, и уже не сопротивлялся
ветру. Скоро он ушел за лес на другой стороне Чистого Дора.
А женщины все никак не могли понять, откуда взялся этот большой
человек, зачем он летал по небу и как его убили. Они пошли дальше по дороге
в Олюшино и ждали, что по небу поплывут новые огромные люди. Но небо было
пусто.
А огромный солдат летел дальше, по-прежнему поджав ноги к животу. Потом
он стал медленно опускаться и наконец лег на верхушки елок.
Он сделался меньше и постепенно сползал с елок на землю.
Какие-то запутанные веревки протянулись от него по елочным верхушкам,
куски толстой материи нависли на ветках, ссыпали с них снег.
Это был аэростат воздушного заграждения. Немецкий самолет налетел на
него, переломил себе крыло и разбился об землю. От удара самолета аэростат
тоже получил пробоину, опустился к земле, выпустив через дырку часть газа.
Он перекрутился весь и превратился в солдата, в огромного человека, и
утреннее солнце призрачно осветило его. Ни тетка Ксеня, ни Пантелевна не
знали этого. Они сидели у Мохова в избе, варили картошку и рассказывали,
какие у нас есть огромные летающие солдаты.
- Как жалко-то его! - сказала Ксеня. - Такой был большой, а не
уберегся. Снаряд, наверно, в него попал.
- Ему бы затаиться, - сказала Пантелевна, - а он эвон куда - по небу
поплыл.
БЕРПЗОВЫЙ ПИРОЖОК
Братья Моховы с Нюркой пошли в лес по ягоды, а я так пошел, сам по
себе.
И хоть шел я сам по себе, а они по ягоды - все равно мы все время
оказывались рядом. Я иду, а сбоку то Нюрка выглянет, то какой-нибудь брат
Мохов.
Заверну в сторону, чтоб побыть в тишине, а уж из кустов другой брат
Мохов вылезает. Эти братья особенно надоедали - бидонами дрались, валуями
кидались или вдруг начинали кричать:
- Надо свинку подколоть! Надо свинку подколоть!
Нюрка была потише, но, как дело до свинки доходило, тоже кричала изо
всех сил:
- Надо свинку подколоть!
