а Тузик ловко поймал ее на лету и слопал
прямо в кожуре. Крахмальный картофельный сок струился по его кавалерийским
усам.
Тузик был велик и черен. Усат, броваст, бородат. В этих зарослях горели
два желтых неугасимых глаза и зияла вечно разинутая, мокрая, клыкастая
пасть.
Наводить ужас на людей -- вот было главное его занятие.
Наевшись картошки, Тузик ложился у калитки, подстерегая случайных
прохожих. Издали заприметив прохожего, он таился в одуванчиках и в нужный
момент выскакивал с чудовищным ревом. Когда же член дачного кооператива
впадал в столбняк, Тузик радостно валился на землю и смеялся до слез,
катаясь на спине.
Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к забору надпись:
"Осторожно -- злая собака". Но подумал, что это слабо сказано, и так
написал:
ОСТОРОЖНО!
КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!
Эти странные, таинственные слова настраивали на испуганный лад.
Картофельная собака -- вот ужас-то!
В дачном поселке скоро прошел слух, что картофельная собака -- штука
опасная.
-- Дядь! -- кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком.--
А почему она картофельная?
В ответ я доставал из кармана картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как
жонглер, ловил ее на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его
кавалерийским усам.
Не прошло и недели, как начались у нас приключения.
Как-то вечером мы прогуливались по дачному шоссе. На всякий случай я
держал Тузика на поводке.
Шоссе было пустынно, только одна фигурка двигалась навстречу. Это была
старушка-бабушка в платочке, расписанцом огурцами, с хозяйственной сумкой в
руке.
Когда она поравнялась с нами, Тузик вдруг клацнул зубами и вцепился в
хозяйственную сумку. Я испуганно дернул поводок -- Тузик отскочил, и мы
пошли было дальше, как вдруг за спиной послышался тихий крик:
-- Колбаса!
Я глянул на Тузика. Из пасти его торчал огромный батон колбасы. Не
колесо, а именно батон толстой вареной колбасы, похожий на дирижабль.
Я выхватил колбасу, ударил ею Тузика по голове, а потом издали
поклонился старушке и положил колбасный батон на шоссе, подстелив носовой
платок.
...По натуре своей Тузик был гуляка и барахольщик. Дома он сидеть не
любил и целыми днями бегал где придется. Набегавшись, он всегда приносил
что-нибудь домой: детский ботинок, рукава от телогрейки, бабу тряпичную на
чайник. Все это он складывал к моим ногам, желая меня порадовать. Честно
сказать, я не хотел его огорчать и всегда говорил:
-- Ну молодец! Ай запасливый хозяин!
Но вот как-то раз Тузик принес домой курицу. Это была белая курица,
абсолютно мертвая.
В ужасе метался я по участку и не знал, что делать с курицей. Каждую
секунду, замирая, глядел я на калитку: вот войдет разгневанный хозяин.
Время шло, а хозяина курицы не было. Зато появилcя Аким Ильич. Сердечно
улыбаясь, шел он от калитки с мешком картошки за плечами.
Таким я помню его всю жизнь: улыбающимся, с мешком картошки за плечами.
Аким Ильич скинул мешок и взял в руки курицу.
-- Жирная,-- сказал он и тут же грянул курицей Тузика по
