Очко! -- восхищенно сказал Аким Ильич.-- Куриный завод! Может быть,
и нам кур завести? А?.. Нет,-- продолжал Аким Ильич, подумав.-- Мы лучше сад
насадим. Как думаешь, земляк, можно на таком участке сад насадить?
-- Не знаю,-- недовольно ответил земляк, ни на секунду не отвлекаясь от
курицы.
-- Но почвы здесь глинистые. На таких почвах и картошка бывает мелкая,
как горох.
-- Я с этой картошкой совсем измучился,-- сказал хозяин курицы.-- Такая
мелкая, что сам не кушаю. Курям варю. А сам все макароны, макароны...
-- Картошки у него нету, а? -- сказал Аким Ильич и хитро посмотрел на
меня.-- Так ведь у нас целый мешок. Бери.
-- На кой мне ваша картошка! Курицу гоните. Или сумму денег.
-- Картошка хорошая! -- лукаво кричал Аким Ильич.-- Яблоки, а не
картошка. Антоновка! Да вот у нас есть отварная, попробуй-ка.
Тут Аким Ильич вынул из котелка отваренную картофелину и мигом содрал с
нее мундир, сказавши: "Пирожное".
-- Нешто попробовать? -- засомневался владелец курицы.-- А то все
макароны, макароны...
Он принял картофелину из рук Акима Ильича, посолил ее хозяйственно и
надкусил.
-- Картошка вкусная,-- рассудительно сказал он.-- Как же вы ее
выращиваете?
-- Мы ее никак не выращиваем,-- засмеялся Аким Ильич,-- потому что мы
работники картофельных складов. Она нам полагается как паек. Насыпай сколько
надо.
-- Пусть ведро насыплет, и хватит,-- вставил я.
Аким Ильич укоризненно поглядел на меня.
-- У человека несчастье: наша собака съела его курицу. Пусть сыплет
сколько хочет, чтоб душа не болела.
На другой же день я купил в керосиновой лавке толковую цепь и приковал
картофельного пса к елке.
Кончились его лебединые деньки.
Тузик обиженно стонал, плакал поддельными слезами и так дергал цепь,
что с елки падали шишки. Только лишь вечером я отмыкал цепь, выводил Тузика
погулять.
Подошел месяц август. Дачников стало больше. Солнечными вечерами
дачники в соломенных шляпах вежливо гуляли по шоссе. Я тоже завел себе шляпу
и прогуливался с Тузиком, напустив на свое лицо вечернюю дачную улыбку.
Тузик-обманщик на прогулках прикидывался воспитанным и любезным псом,
важно поглядывал по сторонам, горделиво топорщил брови, как генерал-майор.
Встречались нам дачники с собаками -- с ирландскими сеттерами или
борзыми, изогнутыми, как скрипичный ключ. Издали завидев нас, они переходили
на другую сторону шоссе, не желая приближаться к опасной картофельной
собаке.
Тузику на шоссе было неинтересно, и я отводил его подальше в лес,
отстегивал поводок.
Тузик не помнил себя от счастья. Он припадал к земле и глядел на меня
так, будто не мог налюбоваться, фыркал, кидался с поцелуями, как футболист,
который забил гол. Некоторое время он стремительно носился вокруг и,
совершив эти круги восторга, мчался куда-то изо всех сил, сшибая пеньки.
Мигом скрывался он за кустами, а я бежал нарочно в другую сторону и прятался
в папоротниках.
Скоро Тузик начинал волноваться: почему не слышно моего голоса? Он
призывно лаял и носился по лесу, разыскивая меня.
Когда же он подбегал поближе, я
