9

Куда же вы? Забудем про плевки, но вы меня не поняли…

        Но кажется, он и сам себя не понял, как не понял никто трущобах, что никудышный котёнок превратился в необыкновенной красоты и достоинств кошку.

        Пират потерянно глядел ей вслед.

        «Боже, какая поступь! – крутилось в его мозгу. – Королева! Ну какой же я, дурак…»

        Пират Рваное Ухо был отъявленный негодяй, но на дне его души оставалось ещё чтото человеческое.

Глава 11 Свобода действий

        Наставала зима.

        Холодноватого воздуха становилось больше, а тёплого всё меньше.

        – Холодный воздух, друзья, – рассуждал японец, – полезен только кошкам, которых выращивают на мех.

        – Неграм он вреден, – соглашался Джим, потому что негры происходят из тёплых стран. Негров привезли сюда как рабов.

        – Ты скажи лучше, куда девал кроликами – ворчала Лиззи. – Неужели сожрали.

        – Зачем негру кролика. Один маленький кролик не согреет большого негра, кролик сам сбежал и теперь замерзает гдето. Но кролику всётаки теплее, чем негру, потому что у него есть шерсть, а у негра только чёрный цвет, который не согревает, мэм, ой, не согревает!

        Они сидели у маленькой железной печки, которую Джим топил осколками ящиков. На печке, в железной банке, вскипало какоето варево. Из этого варева валил тягучий пар.

        – Вонищу развёл, – сердилась Лиззи. – Что ты там варишь.

        – Это жир гремучих змей, мэм. Я всегда мажусь им в морозы.

        Так они сидели у железной печки и пререкались позимнему, а из клеток и загончиков смотрели на них канарейки и кролики, и, свернувшись в клубок, мигала красным глазом некогда оплеванная лиса.

        Тут звякнул звонок, и в чудовищной меховой шапке, составленной из волка и собаки, вошёл господин Тоорстейн.

        – Полгода прожил и издох, – ворчал господин Тоорстейн, особо не приветствуя хозяев. – Пел полгода, а после издох.

        – Полгода – это замечательно! – вскричал японец. – А что же вы хотите на полдоллара? Это всем известно: полдоллара – полгода, доллар – год, полтора – полтора! Таков закон канареечного пения! Но вот смотрите – вот грандиозный кенар! Это уж двухдолларовый певец. Он будет петь у вас два года, а добавите доллар – и все три!

        Но господин Тоорстейн никак не соглашался. Он требовал, чтоб ему на старые полдоллара дали нового певца.

        – На старые полдоллара? – воскликнул японец. – Они давно ушли в прошлое! Ну какой может быть из них певец! Чепуха! Очень уж маленький будет певец, какойнибудь французский шансонье, не больше! Ну ладно, берите зяблика.

        – То лису, то зяблика! Я – любитель канареечного пения. Ладно, дам доллар за грандиозного певца.

        – Как хотите, сэр, – равнодушно прикрывая глазки, ответил японец. – Тогда