наклонял голову и мурлыкал котёнком.
– Я всё понял, – торжественно и печально сказал Джим, спускаясь в подвал. – Я всё понял.
– Что ты понял? – крикнула всклокоченная Лиззи, вылезая из спальни в розовом халате, неприлично замусоленном. – Что ты понял, черноносый? Где дрова?
– Мэм! – сказал негр. – Это – Шамайка!
– Где Шамайка? – сказал и японец. – Откуда? Где?
– Там, у быка!
И негр Джим наклонил голову, показывая быка, и замурлыкал сладостно, изображая кошку.
И долго ещё японец и Лиззи топтались возле негра, который пил настой из жира гремучих змей, и допытывались, кто такая Шамайка, и он уверял, что это богиня крупного рогатого скота, к каковому рогатому скоту и он, негр Джим, себя причисляет.
– Доставишь мне Шамайку! – вскричал японец. – Получишь полдоллара!
– Ой, маса! Что ты, маса! Меня покарают боги! Меня повесят вверх ногами и перекрасят мою кожу в белый цвет! Нельзя?
– А за доллар? – спросил японец.
– За доллар? – подумал негр, перестав бодаться и мурлыкать. – За доллар пускай перекрашивают.
Глава 13
Сердечный друг
Мне хочется здесь напомнить вам о чёрном коте Рваное Ухо. Мы тогда ещё сговаривались, что на дне его души осталось что то человеческое. Так вот это человеческое, действительно, на дне осталось.
Кот впал в задумчивость. «Ну в чём же смысл жизни?»– думал порою пират.
Конечно же лакать разбавленную сметану, терзать нервы полубульдога, давить крыс. Но есть и ещё что то такое, да только какое оно?
Кот не раз встречал её, названную Шамайкой, где нибудь на помойке или возле молочных бидонов, и тут ему казалось, что он начинает понимать смысл. Но кошка, заприметив кота, тут же ускользала, и вместе с нею ускользал и смысл. Рваное Ухо пытался догнать её, и всякий раз она пряталась в бычьем сарае.
Брэдбери ненавидел чёрного пирата. Угрюмо наклоняя голову, он бил копытом в стену сарая, если вдруг возникал в щёлочке кошачий глаз.
И в страхе бежал пират Рваное Ухо и с особенным наслаждением укладывался перед мордою полубульдога, и ревел полубульдог, а кот засыпал, мечтая о королеве трущоб, которая в этот момент дремала перед мордою добродушного Брэдбери. Да, так и спали они перед разными мордами, из которых одна рычала, а другая исторгала пар. Кошка и бык порой имели между собой длинные беседы. Свернувшись в клубок, Шамайка мурлыкала:
– Мне этот котяра надоел, бродит всюду за мной, пристает…
– Да ты не волнуйся, – урчал бык. – Растопчу в случае чего.
– А ты то где вчера пропадал?
– Да господин У туулин водил меня продавать. Надоел я ему. Сена, говорит, на меня не напасёшься. Да ты не волнуйся, кто меня купит? Меня все боятся, я
