16

время равнодушно хрустел морковкой.

        Заявился и господин Тоорстейн, который всякий раз надевал новый головной убор и теперь был в жокейской кепочке с чудовищно длинным козырьком.

        – Лиса издохла, – сказал господин, входя в подвал.

        – Не может быть! – вскричал японец. – Это она притворяется! Лисы, дорогой сэр, очень ловко умеют притворяться! Она и у меня сдыхала раз двадцать, и, заметьте, дорогой сэр, она сдыхала нарочно. Вы пробовали пульс?

        – Какой ещё к чёрту пульс?

        – Лисий пульс.

        – Никакого пульса я не пробовал.

        – И очень напрасно, очень. Где сейчас лиса?

        – На помойку выкинул.

        – Айяяй! – воскликнул японец. – Чудовищная ошибка! Она издохла нарочно, специально, чтоб вы выбросили её на помойку. Ах, какой недосмотр! Теперь её уже, конечно, нету. Она ожила и убежала.

        И тут японец мигнул Джиму, и негр взял лопату, стоящую в углу, и сказал, покряхтевши: – Пойду морковь вскопаю. А японец тарахтел дальше:

        – Но давайте не будем говорить о печальном. Лиззи, Лиззи, посмотри, кто к нам пришёл!

        – Вот это сюуурприз! – завопила Лиззи, спускаясь, кудлатая, из спальни. – Как здоровье почтеннейшей лисы?

        – Сдохла, – изрёк господин Тоорстейн, несколько оживляясь при виде кудлатой Лиззи.

        – Не сдохла! Не сдохла! – радостно гомонил господин Мали. – Это она притворилась! Ты помнишь, Лиззи, как она у нас нарочно притворилась? Но давайте поглядим на редкое сожительство. Давайте согреем кофию и будем наблюдать за редким сожительством кролика и кошки. Какой материал! Дарвина бы сюда!

        Лиззи подала кофий, все уселись за стол, и Лиззи пристроилась рядом с Тоорстейном.

        – Давайте понаблюдаем, – говорила она, подталкивая локотком господина, – за редким сожительством.

        – Наблюдайте, наблюдайте! – кричал японец. – А я буду делать научные записи!

        Тут японец достал грязную, замусоленную тетрадь и принялся строчить в ней научные закорюки, а Лиззи всячески подливала кофию почтенному господину.

        Господин Тоорстейн старался поймать Лиззи за ушко и особо не смотрел ни на кошку, ни на кролика, который, прочим, лежал в клетке без движения, а Шамайка облизывала его. В какойто момент взор господина Тоорстейна прояснился, он присмотрелся к кролику.

        – Кроликто, – сказал он, – кажись, тоже издох. Попробуйте у него пульс.

Глава 19 Свежие мозги

        Кролик устал быть экспонатом и членом редчайшего сожительства. Он тихо, покроличьи, скончался. Шамайка окончательно осиротела.

        – Сдирай, Джим, афиши, – сказала Лиззи. – Кончилось счастливое сожительство.

        – Зато наше ещё продолжается, – шутил японец, хлопая Лиззи по костлявой спине. – Мы ещё будем ездить в собственной карете.