повторять, сокрушался, что реки северные замусорены сплавом,
смеялся иногда, как ребенок.
-- А я вот сижу как приколоченный,-- печально говорил он.-- Да и вот
Миша-то не ходит, в больнице лежит... уж такой мой душевный собеседник...
Сумерки! Сумерки! Не успевает рассветать -- и темно. А глаза как чужие
стали... только и вижу окна переплет. А о Москве и думать не хочу. Буду Мишу
ждать. Ночь не сплю, жду, пока рассвет, вот рамы обозначатся! Сколько
вспоминается: вдруг всплывают речи, вот женщина плачет, свои у нее горечи,
досады, плачет:
Под угор слезу на камушек,
Погляжу на Двину...
В комнате чувствовалось приближение Нового года. На столе в банке
стояла еловая ветвь. А кроме стола, кровати да табурета не было мебели.
Главным героем комнаты было, пожалуй, окно. И сумерки уже туманили его,
постукивали под ветром в стекло облитые ледяною коркой вишневые ветки,
замороженные золотые шары оплетали прозрачный заборчик.
-- А еще я по ночам петухов слушаю. Неверные здесь петухи,
инкубаторские. Они не понимают полуночи. Поют как попало.
Тут Борис Викторович стукнул кулаком по столу, сильно рассердившись на
хотьковских петухов.
Внезапно и Анна Харитоновна ворвалась к нам в "кабинет". Она,
оказывается, с кухни услыхала про петухов.
-- А ведь кур надо вовремя загонять! -- возмущалась она.-- Дурные
петухи! Инкубаторские!
-- Поют -- ничего не понимают,-- вставила с кухни и Лариса Викторовна.
-- Как попало бродят!-- завершил Шергин.
Тут я тоже возмутился поведением хотьковских петухов, изругал их на все
корки, и Анна Харитоновна, которая видела меня впервые, сделалась мною
довольна. Если ругает петухов инкубаторских, значит, свой человек.
-- Вы, Борис Викторович, ему еще про колдунов расскажите,--
доброжелательно сказала она.
-- Каких колдунов?
-- Наших колдунов, хотьковских.
-- А что, здесь колдунов, что ли, много?
-- Ужас просто,-- сказала Анна Харитоновна.-- Колдуют с утра до вечера.
-- Много, много колдунов,-- с кухни заметила и Лариса Викторовна,-- и
очень разные. Могут болячку наколдовать, на корову порчу напустить. Но
Бореньку колдуны уважают. Один обещал даже с глазами помочь, да вот не
приходит.
-- И на порог больше не пущу,-- сказала Анна Харитоновна.-- Болтун.
-- Когда-то еще Сперанский предполагал заняться колдунами,-- сказал
Шергин.-- У нас в Архангельске, помню, был суд над колдуном, у которого злая
сила была. Я мальчишка был, гимназист, не вникал. А свидетелей была целая
волость... Я-то был глупее теперешнего.
Настал вечер. На кухне хлопотала
