запоем северную классику, кричат: "Веселенькое
что-нибудь!".
И приходится им размениваться.
Я уж не знаю, кто тут виноват, да только стали им речь выправлять.
Верно, в Министерстве культуры это указывают. Кое-кому из хористок это стало
нравиться. Не хочется нынешним дамам древними бабками слыть, стали петь на
"а".
Лет двадцать назад приходили ко мне многие артисты-рассказчики,
Лекционное бюро посылало их сеанса на два учиться северной речи. Ну, за
два-то сеанса я их выучивал, за один бы ни в жисть не выучить. Так-то.
Старина о Варламии Керетском
В дни юности слышал я от отца поморскую балладу -- мы говорили:
старину -- о Варламии Керетском:
-- Иерею Варламие,
Где твоя молодая жена?
-- Она ушла в гости к татеньке,
Ко родителю-маменьке.
-- Нет, иерею Варламие,
Твоя жена за гульбой ушла:
Ночью в город Фарлаф на лодье прибежал.
По твою госпожу в божью церковь послал.
Она, боса и пьяна,
С корабельщики целуется,
Со фарлафами валяется...
Всех стихов не помнили уже ни мать, ни отец, забытое пересказывали
простой речью. О том, как поп Варламий убил свою молодую жену, занес
гроб-колоду на варяжский корабль, перебил варяжскую дружину, открыл паруса,
ушел на лодье в море...
И вот приехал ко мне Владимир Иванович Воронин -- знаменитый северный
капитан. Он знал свой вариант этой старины. Он прочитал его мне и сказал,
что всю жизнь собирался записать, скомпоновать свой вариант, я-то и не стал
записывать. Вот беда. Что я не записал? Капитан Воронин с острова Диксона не
вернулся. Там он умер. Доблестный был герой-полярник. Он вел на буксире
баржу. Взял канат, которым была прикреплена баржа, намотал себе на руку и
надорвался. Удивительный был человек, артист, рассказчик, каких не бывало.
Он любую сценку так умел изобразить в лицах. Теперь и не знаю, кто скажет
полную старину о Варламии Керетском...
С Маршаком мы спорили, он говорил, что в России не было баллады,
дескать, только в Шотландии. А вот ведь попу Варламию во искупление греха
определено было вечно плавать во льдах:
Не устал Варламий
У руля сидеть,
Не уснул Варламий
На жену глядеть,
Не умолк Варламий
Колыбельну петь:
-- Спи, жена иереева,
Спи, краса несказанная!..
У Бориса Викторовича в комнате висел на стене небольшой этюд, писанный
маслом: берег Белого моря. Этюд скромный, в серых и охристых тонах.
-- Степан мне подарил,-- пояснял Борис Викторович.-- Он ведь кончил
Академию святого Луки в Париже. Мастер. Живописец. А художников не любил.
"Я,-- говорит,-- пейзажист, а вы-то кто такие?"